Викинги уже деанонились, так что выкладываю своё оттуда. Летняя ФБ еще яснее показала, где у меня пределы и научила смиряться с тем, что я чего-то не сделаю (если идеи еще есть, а организм говорит "иди спать" или даже "ИДИ СПАТЬ" - надо идти спать). Бартер - это не моё, стыдно, что столько затянула, постараюсь теперь только на подхвате, если все это к следующему лету вообще не прикроют.
Викинги. Часть команды перлась по сериалу, часть - по скандинавской мифологии, я упорно писала ориджи. Драббл на второй левел, по Старшей Эдде.
Краткое содержание: Предназначения нет. Есть люди.
Примечание: В тексте использованы фрагменты из Старшей Эдды в переводе А. И. Корсуна.
За тайные скрещенья кого призвать к ответу —
Не слышно нежной флейты, когда петух орет...
Поверьте мне на слово — Любви на свете нету,
А то, что есть на свете — сам черт не разберет.
Ш. Хусаинов
Анна Соренсен молода для старшей медсестры. Ну как — молода. Мама вот расстраивается, что дочери уже тридцать два, а все не замужем. Тетки делятся на тех, кто поддерживает маму, и тетю Карин. Тетя Карин залихватски водит машину в свои шестьдесят, кокетничает с полицейскими, густо красит губы и утверждает, что скуке в жизни не место. Анна, выходит, как раз где-то посредине. Она не считает свою жизнь скучной. Она любит свою работу, любит порядок в больнице и дома, ей нравится, что дома окна выходят на море, а в больнице — в сад. Любит, когда больные выздоравливают быстро, и ухаживает за каждым.
Она никогда не видела вещих снов. Ни разу в жизни ни одна встречная старушка не ухватила Анну за руку и не начала рассказывать, какая великая судьба ей предстоит. Ни старых медальонов и фолиантов в наследство. Ничего такого. При слове «валькирия» она в первую очередь вспоминает Вагнера.
***
У сына конунга Хьёрварда не было имени, но Свава-валькирия полюбила его и назвала Хельги. Велика была их любовь, но им не суждено было быть вместе. Хельги погиб в поединке, и Свава последовала за ним. Говорят, что Хельги и Свава вновь родились.
***
Арне Линдхольм водит грузовики уже пятнадцать лет. Пошел сразу после школы, эта работа всегда была ему по душе. Ночные дороги, небо на рассвете, встречные машины подмигивают фарами. Он любит ехать и ни о чем не думать, пить горячий кофе на стоянках, обмениваясь с приятелями ничего не значащими замечаниями. Ему нравится привозить груз вовремя, читать детективы и болеть за сборную.
В музее в детстве ни один меч не показался ему знакомым. У него нет странных родимых пятен, единственный шрам он заполучил в двенадцать: прыгнул на спор с пожарной вышки и распорол кожу на спине. Выглядит не очень. Он никогда не тосковал о неведомом и не чувствовал себя не на своем месте. Встреться Арне одноглазый старик и начни вещать о месте в своей дружине, Арне похлопал бы его по руке и вызвал скорую.
***
Хельги, сын Сигмунда встретил Сигрун-валькирию и взял ее в жены. Сигрун была родившаяся вновь Свава. Был он убит братом Сигрун и мертвым явился жене, прося не плакать по нем. Сигрун не смогла удержать его и вскоре умерла от тоски. В древнее время верили, что люди рождаются вновь, но теперь это считают бабьими сказками. Говорят, что Хельги и Сигрун родились вновь.
***
Анна совершает утренний обход. Вчера была авария, докладывает дежурная сестра, такой ужас, вы представьте только, фру Соренсен! Водитель, конечно, пустоголовый идиот, дальнобойщики все такие, но он свернул, чтобы в автобус не врезаться. А там столько людей!
— Так он виноват? — спрашивает Анна. Она не любит дождливую погоду — тянет в сон, и больные хмурятся.
Что вы, что вы, это же все третий водитель! Вот тоже, ни ума, ни понимания, надеялся успеть, пока красный не загорится. И если бы не тот дальнобойщик, неизвестно, сколько бы из-за него пострадало. Мы на него вчера столько гипса извели, фру Соренсен, вы не поверите.
— Я поняла, поняла, — отвечает Анна. — Пойдемте, посмотрим на этого вашего… героя? И сестра Нюквист, я видела из окна нашего бродяжку, наверное, опять вернулся. Позаботьтесь, чтобы его покормили.
***
Говорят, что Хельги и Сигрун родились вновь. Он звался тогда Хельги Хаддингьяскати, а она — Кара, дочь Хальвдана, как об этом рассказывается в Песне о Каре. Она была валькирией.
***
У «героя» синяки под глазами и серое от боли лицо. Серьезных переломов у вас нет, господин Линдхольм, успокаивающе говорит Анна, но задержаться здесь придется. Она знает, что от ее голоса многие успокаиваются. Этот сердится и начинает говорить, немного невнятно из-за разбитой губы. Какой-то груз, какие-то «ребята», срочные дела. У мужчин, как обычно, никакого понятия о дисциплине. Как будто «в больницу» — это до сих пор ИГРА.
А он все говорит одно и то же, но хотя бы не сопротивляется, когда Анна берет его за руку померить пульс. Она считает всплески чужой крови, и никакие слова, древние и торжественные, ей не вспоминаются:
Так радуюсь я
встрече с тобою,
как рады взалкавшие
Одина соколы,
что убитых почуяли
теплое мясо
иль видят рассвет,
росою омытые.
Анна встает. Больной Линдхольм настороженно смотрит на нее.
— Я еще зайду, — говорит она, удивляя самое себя.
***
Арне откидывается на подушку и морщится. Попросить давать ему поменьше обезболивающих? Он же справится, она сказала, что он справится. Но справляться еще и с глюками он не намерен. Впрочем, какое-то время спустя он решает отнестись ко всему по-философски. Едва не оказался на том свете, вот ангелы и мерещатся. Радуйся, парень, что не черти хвостатые. Ее крылья не похожи на ангельские, думает он еще чуть позже. Он помнит ангелов на картинках. А от старшей сестры как-ее-там на стену падала тень лебединых крыльев. И, найдя в этом нечто определенное, Арне засыпает.
***
Старый бродяга блаженно жмурится и греет руки о миску с супом.
— Знаете, сестра Соренсен, — говорит он, — я думаю, в этот раз вы сможете его спасти.
— Конечно, — отвечает Анна, — у него же ничего серьезного. А о ком вы? — спохватывается она.
Бродяга усмехается и подмигивает единственным глазом.
— Вам виднее, — говорит он и принимается за суп.